Гюисманс безоговорочно настаивал на патологическом восприятии цвета импрессионистами

Но Гюисманс приобрел противника в лице Альфреда де Достало. Последний не хотел видеть ничего отталкивающего или ненормального в «фиолетовом изобилии» импрессионистов. В сообщении в «La Gazette des beaux-arts» о живописи Моне он пытается дать более естественное объяснение. По его мнению, фиолетовое видение являлось непроизвольным сопутствующим явлением, негативным отражением желтого, возникшего в глазах художника при резком дневном свете: «Эта борьба Моне с солнцем приводит в смятение взоры публики.

Чувствительный зрительный аппарат художника осаждается свечением Желтых лучей, они ослепляют, а затем происходит хорошо известное физиологическое явление: на первый план выступает дополнительный цвет и художник видит все фиолетовым. Тот, кто любит этот цвет, может радоваться. Моне разыгрывает изысканную фиолетовую симфонию». Впрочем, в данном случае Лостало превзошел самого себя, утверждая, что импрессионисты видят природу не только в фиолетовом, но даже в ультрафиолетовом цвете!

Он использовал предположение, выдвинутое Шардонне о том, что некоторые люди способны воспринимать также узкую зону, лежащую непосредственно за нормальной границей видимого цвета на коротковолновом конце спектра, и Лостало приводил в качестве примера этой категории сверхчувствительных индивидов Моне и его товарищей.
Гюисманс безоговорочно настаивал на патологическом восприятии цвета импрессионистами, однако это продолжалось недолго.

Как мы увидим, в последующие годы он будет заявлять, что художники один за другим вылечились от своей болезни. Кайботта он счел выздоровевшим уже в год выставки:
«Индигомания, вызвавшая такое опустошение в группе художников, кажется, окончательно покинула одного из бывших учеников Бонна — Кайботта. Художник излечился от тяжелой болезни, если не считать редких приступов, он полностью восстановил свое зрение, которое в нормальном состоянии, без сомнения, является наиболее точным и индивидуальным из всех мне известных».