Консервативные симпатии против новаторства импрессионизма

Те критики, которые впервые столкнулись с импрессионистами на их групповых выставках — были потрясены, шокированы или по крайней мере смущены были почти все, но реагировали все по-разному. Многие признанные авторитеты, поставленные перед фактом, который они не могли объяснить, поспешили объявить его чепухой, сумасшествием, мистификацией.

По выражению одного журналиста, им была предложена «загадка», чего, как «истинные парижане», они не могли вынести.

Но дело было не столько в «парижской» спеси, сколько в консервативных симпатиях. Беззастенчивое глумление Леруа не делает чести его уму, но может иметь в глазах потомков одно оправдание: недоумение автора известного фельетона об импрессионистах было вполне искренним. Не в лучшем положении оказался и знаменитый Альбер Вольф, критик преимущественно театральный и литературный, но бравшийся иногда судить и об искусстве. (В молодости он обучался живописи в Дюссельдорфе.)

Новаторство импрессионизма

Слывший при жизни «остроумнейшим человеком в Париже», он заслужил печальную посмертную славу как безнадежно косный хулитель импрессионизма. Вслед за ним на импрессионистов накинулась свора критиков помельче, состязавшихся в довольно плоских остротах и на все лады переиначивавших слова Вольфа о «сумасшествии» молодых художников.
Однако улюлюкать и свистеть — значило лишь плестись за публикой, не поднимаясь над ее уровнем. В конце концов, первейшей обязанностью критика является лучше других понимать искусство и объяснять его. Французских критиков (в отличие от публики) нельзя обвинить в нежелании понять импрессионизм. Но одно роковое обстоятельство долгое время препятствовало настоящему пониманию.

Чтобы уразуметь живопись импрессионистов, необходимо было усвоить те законы восприятия, по которым это искусство создавалось.

Не все, однако, подобно Дюранти, способны были на такой интеллектуальный скачок. Дюранти находился в постоянном общении с художниками, а большинство тогдашних критиков (как это правильно отмечает Рейтерсверд) оказывались совершенно неквалифицированными, когда дело касалось изобразительного искусства.

Пластически мыслить они не умели, они привыкли «рассказывать» картины, кое-как вплетая в свою речь профессиональные термины, подслушанные ими у художников. Лишенные этой возможности, они пребывали в растерянности. Не будучи в силах понять законы, которым подчинялись импрессионисты, большинство критиков нашли выход в единственно возможном объяснении этого искусства — в индивидуальных особенностях самих , художников.