Художники-импрессионисты, устроившие выставку интенционистов

Кто же из художников-импрессионистов, согласно Полю Жирару, собрался устроить выставку интенционистов? Это могли быть Ренуар, Писсарро, Сислей и Кайботт. Они подготавливали совместную распродажу в Отеле Друо и, очевидно, обсуждали возможность выступления под каким-нибудь общим наименованием.

«Исполнением вагнеровской музыки импрессионисты могли бы удвоить впечатление, производимое их выставкой на посетителей». Карикатура Шама в «Charivari» от 22 апреля 1877 г. в связи с третьей выставкой импрессионистов

Их аукцион состоялся, но никакого нового названия группа не приняла. Показ для общественности был устроен 27 мая, Ренуар выставил шестнадцать работ, Сислей — одиннадцать, Писсарро — пять и Кайботт — тринадцать. На следующий день, в пятнадцать часов, в известном аукционном зале № 9 на улице Друо началась продажа. Комиссаром был мэтр Леон Туаль, обязанности эксперта исполнял Альфонс Легран. Результат оказался удручающим как в экономическом, так и в моральном отношении. Отзывы публики и прессы были примерно такими же, что и два года назад.

Термин «интенционисты» вскоре вошел в употребление наравне с «импрессионистами». Сообщение об их четвертой выставке Берталь озаглавил: «Экс-импрессионисты, сегодня — интенционисты». В «L’Eclipse» сообщалось о выступлении «интенционистов, членов новореалистической группы независимых», намеревавшихся сказать свое мнение о природе (по их представлению, говорилось там, она фиолетовая и, следовательно, они писали ее в фиолетовом цвете; они посещали Салон и, пожимая там плечами, удивлялись зеленым деревьям).

Морис Амель и Луи Гандеракс употребляли это название еще и в 1886 году, и когда Рихард Грауль годом ранее послал свой отчет из Парижа, он использовал слово «интенционисты» как синоним импрессионизма. Этот термин получил некоторое распространение потому, что выражал всеобщее мнение о «несовершенстве» этого направления. Художники «не шли дальше намерений», устраивали большие ежегодные выставки, «чтобы с помощью незавершенных работ продемонстрировать свои цели».

Их картины давали лишь «намек, фрагментарный образ» изучаемого сюжета. Мы уже слышали негодующие протесты критиков, среди которых это мнение процветало. Самые строгие из них воспринимали расплывчатость образов у импрессионистов как выражение эстетического деструктивизма или нигилизма. Но с исторической точки зрения такое негодование было полностью оправданным.